Игрушки. Выше, дальше, быстрее - Страница 5

- Пипец, приплыли — сказал кто–то, из стоящих за спиной, а меня пробил холодный пот.

- Саш, приглуши эту бодягу, — сказал командир.

- Ну, что делать будем, дорогие? — продолжил он, обводя взглядом поникших друзей.

- Тоха предлагает воевать до сорок четвёртого… Да он сам обрисует ситуацию. Давай, историк!

У меня внезапно запершило в горле. Я попытался вздохнуть и зашёлся в приступе странного кашля. Добрый Док немедленно «похлопал» меня по спине.

- Мужики, — начал я, — вариантов, у нас, в принципе, не много… Я к немцам служить не пойду, а через фронт пробиваться — шансов мало, да и на той стороне нам стопроцентный каюк. Мы же здесь — как дети малые. Я Сане предложил партизанить… — в этот момент я наткнулся на остановившийся взгляд Тотена.

- Алик, ты чего? — я легонько тронул его за плечо.

- А? Что? — встрепенулся он. — Я про Мишку и Маринку задумался. Как они там без меня будут?

И все замерли. Каждый думал о своих. У командира сын уже взрослый, в институте учится, потому и не поехал с нами. У Бродяги — три дочки и сын. У Дока дочка маленькая. У Люка — тоже. А моему Пашке — только два годика исполнится… Ёкарный бабай! Вот они стоят — мои друзья, без дураков друзья. Надёжные взрослые мужики. Кормильцы. Надёжа и опора своих семей, которые остались где–то там — шесть десятков лет тому вперёд! И глухая тоска пробивается через сведенные судорогой скулы Дока, кривую полугримасу–полуухмылку Люка, светится в печальных аидских глазах Бродяги, и тяжелыми каплями собирается в уголках глаз Тотена. Я понял, что горло моё опять свела непонятная судорога. Очень захотелось броситься под тент, зарыться с головой в спальник, и заплакать от подступившей из ниоткуда тоски.

Вдруг, всплывшие в голове воспоминания, заставили меня встряхнуться

-Какое число сегодня? Одиннадцатое, так они сказали?

- Да, верно — ответил мне Казак.

- Три дня назад наши сдали Минск, — упавшим голосом сказал я.

- Что? Это–то тут причём? — переспросил Фермер.

- Повторяю, три дня назад, восьмого, немцы ликвидировали минскую группировку наших. Мы — в глубоком тылу немцев. Те, кого мы с Люком поутру встретили — скорее всего, из разведбата какой–нибудь дивизии второго эшелона. Да, и ещё. Не спрашивайте меня, когда всё это закончится. Я — не знаю!

В разговор вступил Бродяга:

- Если отряд делать, то база нужна. Здесь, должны быть базы с закладками.

- Должны–то они должны, но ты координаты знаешь? — ответил Фермер. — Нет? Вот и нечего умничать.

- Саш, а у тебя из стволья, что с собой? — спросил я Бродягу, больше чтобы отвлечь его от грубого тона командира.

- Маузер, парабеллум и Кар снайперский.

- О, то, что нужно!

Друзья непонимающе уставились на меня.

- Ну, оружие то нам нужно?

- Да. — За всех ответил Док.

- А как его взять? А с этими игрушками можно на понт кого–нибудь взять, пока нормальным не разживёмся.

- И много ты напонтуешь? — спросил Док.

- Серёг, прикинь, ты водила в каком–нибудь тритыщипервом автобате дивизии третьей волны. Остановился на обочине поссать. И тут на тебя из кустов вылазят три леших, и целятся из люгера и винтаря. Ты бы метаться начал?

- Я — скорее всего… А хрен меня знает, — честно признался Док.

- О тож! Но в ножи, конечно, надёжнее. Хотя я ни разу спокойно людей не резал. Знаю как, тренировался, а вот в реале…

- А в операционной? — не унимался Док.

- Ох, Менгеле ты наш. Это же не то совсем.

- Вы ещё про слезинку ребёнка вспомните, интеллигенты хреновы! — подключился Казачина.

Всё–таки пластичность психики — великая вещь! Может от того, что я неоднократно прокручивал в голове сюжеты любимых книг и до пальцевой хрипоты спорил с коллегами по альтисторическим форумам, но говорить у меня получалось с известной долей убедительности.

Командир наш, уложив в голове всю несуразицу ситуации, вновь взялся за дело

- Так, всем отсоединить аккумы от приводов — они нам для питания раций пригодятся и для подрывов. Оптику и коллиматоры снять. Всё оружие, не соответствующее времени — упаковать и в нычку!

- Командир, нам глушаки могут пригодиться, — пришла мне в голову светлая мысль.

- Верно, особенно с твоего «сокома» — он по правильному сделан. Так, Тоха, говоришь, у дороги машину расстреляли.

- Так точно.

- Давай, вместе с Люком и Тотеном туда, может там, чем поживиться удастся.

- Понял. Оставайтесь на приёме. Бродяга! Я люгер возьму?

- Бери. И «Стечкина» не забудь — пригодится.

И мы пошли…

….

Ориентируясь по приметам (головным шел Люк) мы вышли к памятному холмику. Убедившись, что дорога пустынна — поднялись на него и замаскировались.

- Давай думать, как на ту сторону нам попасть, — предложил я Люку.

- А что тут думать. Метров на пятьдесят влево, под насыпью водопропускная труба есть, я проверял.

- Алик, слушай внимательно! Мы оставим тебя здесь. Наблюдаешь за окрестностями! Внимательно! Десять счётов смотришь вправо, затем медленно оглядываешь противоположную сторону… И опушку того леса и поле…Затем — десять счётов левую сторону. Затем в обратную сторону. Перерыв — тридцать счётов. Во время него слушаешь и смотришь просто глазами. Просто скользи взглядом по миру. Понял?

- Да, а зачем так сложно?

- Тщательность, но без рутины. К тому же, у твоего бинокля поле зрения узковато. Распухший «театральник». Ну, мы пошли…

Перебравшись по дренажной трубе (Ох, где же вы роскошные бетонные трубы современности?) на противоположную сторону, мы двинулись по влажной ложбине в сторону «газика». Где на четвереньках, а где — просто пригнувшись, мы довольно споро преодолели триста метров. Остановившись метрах в двадцати от машины, внимательно осмотрели ближнюю к нам опушку. Затем броском добежали до полуторки.